100 лет со дня рождения великого пианиста Эмиля Гилельса: "Он всегда восставал против любой несправедливости".

Текст: Анастасия Егорова

Об игре пианиста–виртуоза Эмиля Гилельса восторженно отзывались на всех континентах. Визитная карточка Советского Союза - музыкант, чьё искусство вызывало «наибольший общественный резонанс», заниматься музыкой начал в пять лет.

В восемь - поступил в Одесский музыкальный техникум, в 13 - дал первый сольный концерт. А уже в 14 – юного пианиста зачислили в класс Берты Михайловны Рейнгбальд в Одесскую консерваторию.

Слушатели всего мира говорили о невероятной красоте звуков, которые извлекает из клавиш Гилельс. Коллеги шутили об «особом строении» подушечек его пальцев. А в рядах поклонников пианиста состояла даже королева Елизавета II.

О великом музыканте, о его наследии мы поговорили с внуком Эмиля Григорьевича – Кириллом Гилельсом.

- День рождения вашего деда Эмилия Григорьевича Гилельса – знаковое событие для музыкального сообщества всего мира. А в вашей семье 19 октября - это особый день?

- Сказать, что празднуем, наверное, не совсем правильно, в традиционном понимании, ведь 19 октября мы обязательно посещаем могилу Эмиля Григорьевича на Новодевичьем кладбище. Естественно, в нашем доме – это всегда памятный день.

Эмиль Гилельс в окружении сотрудников Одесской консерватории.

- Вы как-то рассказывали о том, что помните, как играли «Турецкий марш» Моцарта вместе с дедом, вам тогда было шесть лет.

Вернее, вы подыгрывали одной рукой. Повзрослев, вы стали в том числе и пианистом. Творчество деда как-то повлияло на ваш выбор?

- Сама по себе жизнь в доме музыкантов накладывает отпечаток, формирует определённое восприятие. Я ведь жил среди музыки. Ежедневно слышал фортепианную игру, поскольку мама пианистка.

Но вот мой дед, к примеру, вырос в абсолютно немузыкальной семье. Его отец был бухгалтером, мать – домохозяйкой.

Несмотря на это, с пяти лет начал заниматься с учителем музыки. И его способности раскрылись довольно быстро.

- Естественно, вы знаете множество историй об Эмиле Григорьевиче Гилельсе, которые периодически вспоминаете за большим семейным столом и которые, возможно, наиболее полно его характеризуют…

- Да, конечно, таких историй немало. Эмиль Григорьевич всегда восставал против любой неправды. У него действительно было обострённое чувство справедливости. Хотя он и не был взрывным, эмоциональным, какими бывают творческие люди.

В 1974-ом году исполнилось 30 лет со дня кончины Берты Михайловны Рейнгбальд, советской пианистки и музыкального педагога, главной наставницы Эмиля Гилельса.

И тогда он твёрдо заявил, что будет играть концерт в память о Берте Михайловне. Однако эта идея встретила сопротивление местных властей.

Поскольку у Берты Михайловны была тяжёлая судьба и её гибель - лишь следствие того, что никто не протянул ей руку помощи, когда это было необходимо, она вернулась в освобождённую от немецких войск Одессу.

И, конечно, это был израненный город… И оказалось, что она осталась без жилья с маленьким ребенком. Искала помощи.

Но в итоге совершила трагический шаг, покончила жизнь самоубийством. Власти сочли это антисоветским выпадом.

Эмиль Григорьевич связывался с Москвой. И всё-таки добился того, что по городу были развешаны афиши с заголовками «В память Берты Михайловны Рейнгбальд». Концерт состоялся. Прозвучали те произведения, которые Берта Михайловна любила.

В этом весь Эмиль Григорьевич. Он был очень принципиален.

Эмиль Гилельс с дочерью Еленой, пианисткой, заслуженной артисткой РСФСР.

  - Вы реставрируете и оцифровываете архив деда, разыскиваете редкие записи, оформляете права на их издание. Что-то новое удалось найти за последнее время?

- Да, сейчас как раз выходит 50 дисков фирмы «Мелодия», там придумали потрясающий проект: записи охватывают период от 30-х годов до середины 80-х.

На этих дисках в том числе есть произведения, которые ранее не издавались: несколько оркестровых записей, сольные концерты Эмиля Григорьевича в Петербурге, фортепианные миниатюры.

Это дайджест его творческой жизни. У каждой записи разная судьба. Не все музыкальные находки мои. Есть энтузиасты-коллекционеры, которые всю жизнь занимались поиском записей Эмиля Григорьевича.

Эмиль Григорьевич говорил – «Мой памятник – мои пластинки». И я считаю, его основное наследие – это именно звукозапись.

Эмиль Гилельс вместе с внуком Кириллом.

-  У вас наверняка дома хранятся вещи, принадлежащие вашему деду, способные рассказать о нём что-то новое и, возможно, даже такие факты, о которых почитатели творчества даже не догадываются…

- Конечно. Выставка, которая состоится в музее Голденвейзера, продолжится на просторах основного здания музея Глинки. Там можно показать больше экспонатов. Но, к сожалению, поскольку готовиться к выставке начали с опозданием, более масштабную экспозицию сделать не удастся.

Здесь собрали документы, которые отражают жизнь человека, начиная от свидетельства о рождении, которое называлось «Квитанция одесского городского раввина». Таких интересных документов много.

Более того, все они оцифрованы и на сайте emilgilels.com уже модно увидеть разделы «Архив» и «Документы».

Будут любопытные предметы, то что музейщики называют 3D-сувенирами с конкурсов; медали члена жюри… А вы можете себе представить, сколько было конкурсов, где Гилельс был членом жюри!

Будут и старинные экспонаты, к примеру, медаль 1889 года, подаренная Александром Борисовичем Голденвейзером.

Она была отлита русским музыкальным императорским обществом для Антона Рубинштейна в память о его творческой деятельности. Также представим бронзовую композицию, изображающая руки Эмиля Григорьевича...

Эта экспозиция – очень камерная, и будет работать в течение двух месяцев. На открытии выступит Екатерина Мечетина, ученики из музыкальной школы Э. Гилельса.

Репетиция трио. Эмиль Гилельс вместе с Леонидом Коганом и Мстиславом Ростроповичем.

 - В день рождения Эмиля Гилельса Московская консерватория презентует бюст великого музыканта.

Мы знаем, что вы также работали над скульптурой своего деда, речь именно об этом монументе?

- Есть два бюста – один сделан мною, я представляю его. И второй бюст, который сделали мои дальние родственники - двоюродные тёти и дяди. Это, образно говоря, две конкурирующие идеи.

Сначала я предлагал выставить в фойе Большого зала Консерватории личный фрак Эмиля Григорьевича, его я уже подарил музыкальному заведению. Московская консерватория передала фрак музею Чайковского в Клину.

Сегодня с дальними родственниками мы, скорее, оппоненты, нежели союзники.

Мой замысел воплотил Григорий Потоцкий, знаменитый скульптор, автор скульптуры моих оппонентов, которую я, кстати, ещё не видел, молодой мастер, сын известного монументалиста Юрия Орехова, наверняка очень талантливый; я видел всего одну его работу, бюст Леонида Когана.

Считаю, что в консерватории должно быть место для знаковых работ известных авторов.

О вкусах спорят. Особенно в искусстве. Бюст, к которому приложил руку я, также сейчас находится в консерватории. Однако официальной скульптурой, которую будут торжественно открывать на юбилейной церемонии, стал бюст родственников.

Александр Сергеевич Соколов, ректор московской консерватории, сперва дал согласие, правда, устное, на установку моего бюста, но затем его отозвал. С чем это связано, объяснить не могу.

 - Вы многое рассказали о том, как сегодня сохраняется наследие знаменитого пианиста Гилельса.

Каких ещё событий можно ожидать в юбилейном году?

- Сегодня в каждом музыкальном учреждении проходит какой-либо концерт в память об Эмиле Гилельсе.

К слову, в марте, во Фрейбурге, состоялся фестиваль Гилельса, в нём принимали участие участие маэстро Соколов, Кисин, Джордж Ли... Был фестиваль в Кемерово.

А вообще, юбилейный год  только начинается. Так что, разумеется, планируется ещё множество разнообразных мероприятий.