Штучный журналист и ненастоящий посол Александр Бовин.

09.08.2020 23:15

Текст: Сергей Крон

 

Александру Евгеньевичу Бовину – известному советскому и российскому журналисту-международнику, публицисту, дипломату и педагогу – 9 августа исполнилось бы 90 лет.

 

 

Его помнят, как спичрайтера Л.И. Брежнева, как политического обозревателя газеты «Известия», автора телепрограммы «Международная панорама» и первого российского посла в Израиле.

«Разнорабочий интеллектуального труда». Так отвечал Бовин на вопрос о своей профессии...

 

 

Интересно, что об А.Е. Бовине до сих пор пишут в своих сочинениях молодые люди, сдающие творческие экзамены на факультетах журналистики.

Поговаривают, что в ресторане московского Дома журналиста до сих пор «держат столик» для Александра Евгеньевича…

Как-то журналисты спросили у известного публициста и историка Федора Бурлацкого, который пережил друга на целых десять лет, какое самое яркое событие, на его взгляд, связано с Бовиным?

Бурлацкий неожиданно вспомнил историю, ставшую уже легендой, - о пресс-конференции членов ГКЧП в пресс-центре МИД СССР в августе 1991 года.

Сидя в зале, журналист Бовин с неповторимой саркастической интонацией вдруг сказал одному из руководителей заговора – «колхознику» Василию Стародубцеву: «Ну, а ты-то как в этой компании очутился?».

Находившийся до этого момента в состоянии сильного напряжения зал, набитый журналистами, покатился со смеху.

А поскольку все это транслировалось в прямом телевизионном эфире на всю страну, то вместе с журналистами заржал над главарями ГКЧП и весь Советский Союз!

 

 

Александр Бовин в своих редких интервью не раз признавался, что в детстве мечтал стать дипломатом.

Окончив школу в Горьком с золотой медалью, приехал в Москву и направился не куда-нибудь, а сразу в Дипломатическую академию.

Хотел учиться на дипломата. Вахтер сказал: «Рано тебе сюда, сынок. Закончишь институт, тогда приходи».

Однако дипломатом Бовин стал не сразу.

Александр Евгеньевич поступил на юридический факультет Ростовского университета, который окончил в 1953 году. В последующие десять лет он делал карьеру.

Сначала работал народным судьей города Хадыженска Краснодарского края. Потом его назначили заведующим отдела пропаганды и агитации Нефтегорского райкома партии. А еще через пару лет - заместителем директора Хадыженского леспромхоза.

Заочно учился на радиотехническом факультете Северо-Западного политехнического института. «Все чего-то искал, никак не мог определиться, -  вспоминал Александр Евгеньевич и почему-то хмурил брови. - А однажды задумал поступить в заочную аспирантуру философского факультета МГУ».

Конкурс был 17 человек на место, но, когда Бовин сдал два первых экзамена, ему предложили переписать заявление на очную аспирантуру. Зачислили. Со скандалом отпустили из Хадыженска и с ноября 1956 Бовин стал москвичом. После аспирантуры его пригласили в редакцию философии журнала «Коммунист».

Вскоре Бовин был переведен в группу консультантов отдела ЦК КПСС.

Вот как он об этом рассказывал: «В ту пору Юрий Владимирович Андропов заведовал Отделом по связям с коммунистическими и рабочими партиями соцстран. На Старой площади еще действовала инерция ХХ съезда КПСС.

Мысль стала модой.

Соответственно Андропов подбирал консультантов. У него работали Арбатов, Богомолов, Бурлацкий, Делюсин, Шахназаров и другие специалисты не аппаратного типа.

Это были мои настоящие университеты, школа политического анализа. Без цековских десяти лет я бы не стал журналистом. Наша задача состояла в том, чтобы показывать лидерам государства то, что происходит в стране на самом деле. С допусками, конечно, чтобы не слишком раздражать начальство».

 

 

В обязанности Бовина входило, в частности, составление речей для «дорого Леонида Ильича».

По этой причине он неоднократно встречался с Брежневым, даже подружился с ним, не боялся спорить, рассказывал анекдоты.

«Бовин сумел войти в самый тесный круг составителей речей для Брежнева.

Тот вел себя с помощниками очень демократично, неизменно угощал по вечерам отборным коньяком, прислушивался к их мнениям, довольно откровенно выражал свои мысли.

Как-то Бовин сказал Леониду Ильичу, что, мол, плохо живут простые люди в СССР, получают низкую зарплату.

Брежнев ответил: «Ты, Саша, жизни не знаешь! Никто в стране не живет на одну зарплату. Все находят какие-то дополнительные источники.

Вот мы в студенческие годы, бывало, разгружали вагоны - два мешка в кузов машины, один - в сторону, для себя. Так и выживали, и все у нас так живут», - цитировал генсека Федор Бурлацкий.

 

 

Независимая позиция по многим вопросам современности Бовина привела к его мирному «изгнанию» в газету «Известия».

«А с какой формулировкой?» - спрашивали у Александра Евгеньевича. И он отшучивался: «За неформальные отношения с генеральным секретарем!»

Хотя существует и другая версия о том, что на какой-то дружеской вечеринке Бовина якобы спросили, читал ли он последнюю речь Леонида Ильича?

«Что значит «читал»? Я её писал», - ответил Александр Евгеньевич. Буквально на следующий день об этом стуканули Суслову и консультанта уволили.

 

 

«Однажды утром приходит фельдъегерь и вручает пакет. Там бумага, в коей сказано, что я освобождаюсь от работы руководителя группы консультантов Отдела ЦК и назначаюсь политическим обозревателем газеты «Известия». Подписал решение второй человек в партии – Михаил Андреевич Суслов. Гром среди ясного неба. Но без молнии. Так я стал обозревателем лучшей в СССР газеты "Известия"» - с 19 апреля 1972 года», - вспоминал Бовин.

«Александр Бовин оказался большим мастером пера, блестящим журналистом, человеком с очень развитым чувством юмора, что ни в коей мере не мешало ему быть блестящим аналитиком.

Годами Бовин «ишачил» на почти забытую ныне камарилью, пытаясь придать более-менее благоприятный облик лживой политике тех лет. Цену же им Бовин знал лучше всех нас, достаточно долго видел вблизи, понимал мотивы их действий.

 

Иван Лаптев.

 

Имея доступ к самой конфиденциальной информации, он, конечно же, видел, что реально происходит в партии и стране, и насколько эта реальность расходится с теми словами, которые звучат с высоких трибун», - говорил о Бовине тогдашний главный редактор «Известий» Иван Лаптев.

«Наверно, я кажусь старомодным. Я не пишу по заказу. Никого не разоблачаю. Меня не интересуют сенсации, сплетни и скандалы.

Интересно попытаться понять, осмыслить и объяснить важные политические события, проблемы культуры, человеческие судьбы.

Стараюсь рассказывать о том, что может заинтересовать небольшой круг людей, которые не утратили желание думать», - так однажды ответил на вопрос журналиста А.Е. Бовин.

Одновременно Бовин стал работать на телевидении, где в течение 20 лет успешно вел одну из самых популярных телепередач «Международная панорама».

 

 

Олег Добродеев, председатель ВГТРК, вспоминал на страницах «Известий»: «Он был лучшим телевизионщиком своего времени. Он не признавал телесуфлера и никогда не писал заранее тексты для «Международной панорамы».

Он говорил от себя, и то, что он говорил, всегда было действительно интересно и важно в то время, когда образцом тележурналистики была пустая, но внешне складная вязь слов. Потому что содержание было опасно.

В этом смысле вся последующая тележурналистика вышла из бовинской «шинели». В конце концов его просто убрали из эфира.

Но аудитория и коллеги по цеху всегда любили Александра Евгеньевича и признавали лучшим. Своим.

Как профессионала и журналиста, который никогда не учил и был начисто лишен высокомерия. Бовин прошел телевизионную жизнь, не подцепив умно-снисходительного отношения к аудитории, к зрителю. Он был и остается один такой. Бовин – это навсегда!»

 

 

Когда в октябре 1991 года состоялся первый за три десятилетия визит советского министра иностранных дел в Израиль, А.Е. Бовин, вместе с другими журналистами, освещал это событие.

Посмотрев вокруг и заметив Александра Евгеньевича, тогдашний министр иностранных дел СССР Борис Панкин вдруг произнес: «А вот и посол!».

Так Александр Бовин В 1991 году (за неделю до распада СССР) стал последним послом СССР в Израиле и первым послом России в Израиле.

 

 

Рассказывают и другое. Назначение Александра Бовина на этот пост произошло в самолете на пути в Мадрид. Туда на международную конференцию по Ближнему Востоку направлялся генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев.

Он сообщил сопровождающим его лицам о своем «нестандартном решении» относительно посла СССР в Израиле - направить в эту страну Бовина, хорошо знавшего Ближний Восток и условия, в которых развивалось молодое еврейское государство.

Чиновники, летевшие в самолете, поддержали идею своего шефа, однако кто-то из них заметил: «Пьет он много, Михаил Сергеевич». На что Горбачев ответил: «Но и много закусывает». Посмеялись и на том порешили…

«Он подался в дипломаты, когда, казалось бы, в публицистике открывались новые возможности, - писал журналист-известинец Анатолий Друзенко, -  Долгожданная свобода шла навстречу.

А Бовин уехал в Тель-Авив. Ему захотелось не только комментировать внешнюю политику, но и делать ее».

Одна из израильских газет писала в те дни: «Представьте такую картину. «Александр Бовин, опираясь на палочку, сидит в обычном бистро под бело-синим зонтом и смакует крепчайший кофе.

Вокруг стоят евреи. Улетавшие. Прилетевшие. Встречавшие. Провожавшие...

И не верят глазам: надо же, живой Бовин! Вряд ли в истории израильской дипломатии был посол, пользовавшийся такой популярностью».

 

«С Бовиным было всегда интересно - очень уж штучный товар он был.

Мы редко с ним в чем-то соглашались, но спорили без яростной пены на губах и, выдохшись, завершали не провозглашением победы одной из сторон, а призывом: «Ну, хрен с ним! Давай лучше еще по одной!» - писал в своих мемуарах израильский журналист Эдуард Кузнецов.

«Бовин в шутку называл себя «ненастоящим послом». Он был настоящим русским интеллигентом - широчайше знающим, умеющим мастерски пользоваться своими знаниями, задорным, вглядчивым человеком», - говорил о Бовине израильский писатель Давид Маркиш.

Известно, что Александр Бовин многие годы занимал особую позицию в вопросах о Ближнем Востоке.

Он один из немногих, кто стремился еще в застойное время настроить общественное мнение в СССР на нормализацию отношений с Израилем.

Его оценка ситуации на Ближнем Востоке в советское время актуальна и в наши дни. Он писал: «Главная особенность мирного процесса и главный подводный камень на его пути - это отсутствие четко зафиксированных конечных целей».

А вот что писал Александр Евгеньевич о статусе Иерусалима: «Так же, как без Мекки и Медины нельзя представить себе историю арабов, историю ислама, точно так же Иерусалим неотторжим от истории евреев, истории иудаизма. Без Иерусалима нет Израиля».

Когда были восстановлены дипломатические отношения между Россией и Израилем, он первым высказал мысль о развитии стратегического партнерства между двумя странами.

Все шесть лет, в течение которых Бовин работал послом в еврейском государстве, а также задолго до этого и после, он неизменно проявлял искреннюю доброжелательность и глубокое уважение к Израилю и к его людям.

Он не раз выступал с заявлениями о том, что категорически не согласен с политикой государственного антисемитизма в СССР.

Бовин был верным другом еврейского народа. «Евреев не любят за их смекалку, за острый ум, за деловую хватку. И не любят их те, у кого нет этих замечательных качеств. Завидуют!» - всегда подчеркивал Александр Евгеньевич.

 

Через два месяца после вступления в должность, в январе 1992 года, Бовин написал и отправил в МИД России первую депешу, в которой изложил свои соображения относительно перспектив российско-израильских отношений.

Государственные интересы России он сформулировал как две важнейшие задачи.

Первая - не допустить новой войны на Ближнем Востоке.

Вторая - использовать экономический, научно-технический и предпринимательский потенциал Израиля для обеспечения перехода России к рыночной экономике.

 

В 1997 году Бовин ушел в отставку, три года снова работал в «Известиях», читал лекции в университете.

7 сентября 2000 года Александр Евгеньевич подал заявление с просьбой освободить его от работы в редакции «в связи с тем, что газета «Известия» становится все менее известинской».

Заявление было подписано. Но уже через неделю его просили вернуться «на любых условиях». Но он выбрал независимость…

С осени 2000 года Бовин вёл еженедельную авторскую программу на «Радио России» «Мир за неделю».

Был заведующим кафедрой журналистики Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ).

В 2001 году подписал письмо в защиту телеканала НТВ.

В 2002 году стал ведущим 10-минутного авторского выпуска «24 с Александром Бовиным» на REN-TV. А еще он писал книги…

 

 

В 2000 году была опубликована и сразу же стала бестселлером книга Александра Бовина «Пять лет среди евреев и МИДовцев, или Израиль из окна российского посольства».

Он также автор публицистических книг «XX век как жизнь» (2003) и «Записки ненастоящего посла» (2004).

В последнее время Александр Евгеньевич сильно болел. 28 апреля 2004 года упал прямо на улице. Жене сказал: «Ничего, отлежусь». Однако ночью он скончался…