"Мой товарищ, в смертельной агонии...": Война и мир Иона Дегена.
« Назад
Текст: Мария Дубинская
Фото: Дмитрий Дубинский (все снимки кликабельны)
«Война никогда не кончается». Так называется одна из книг фронтовика Иона Лазаревича Дегена, человека удивительной судьбы, легендарного танкового аса, уникального врача-ортопеда и поэта, каких единицы.
Три года назад, в 2013-ом, Деген побывал в Москве. Впервые почти за 40 лет. Время его визита – это было в октябре - мистическим образом совпало с датой, которая в далёком 1944 году была выбита на обелиске над его могилой где-то в Восточной Пруссии: по ошибке молодого бойца сочли погибшим вместе с товарищами. Тот день, по сути, ознаменовал его второе рождение.
«Невероятно, что я оказался в России именно теперь. Странная случайность. Впрочем, в жизни ведь всё неслучайно…» - сказал мне тогда Ион Лазаревич. Сейчас ему 91 год.
В связи с тем, что журнал "Эхо планеты", для которого было написано это интервью, больше не существует, захотелось вспомнить нашу беседу, дополнить её, и выложить в интернет.
Осенью 2013-го Ион Деген приехал в Москву, где не был с 1977 года. Одним из первых ветеран посетил Центральный музей Великой Отечественной войны, где провёл встречу с ветеранами и школьниками.
- Ион Лазаревич, как получилось, что вы не были в Москве, в России вообще, почти сорок лет?
- Если быть точным, сюда я не приезжал с 1977 года. То есть с тех самых пор, как эмигрировал с семьёй в Израиль.
Понимаете, я же тогда был дитя своей страны. Отчаянно любил родину и фанатично был предан коммунистическому строю.
Но при этом советская власть сделала меня невыездным, уж не знаю, почему.
И однажды я понял, что мне здесь не место и нужно приложить все усилия для того, чтобы покинуть СССР.
И как только это удалось сделать, для меня открылся весь мир.
Мы с женой Людмилой объездили 66 стран! Только вдумайтесь, насколько это грандиозное количество! Даже во всех американских штатах побывали, абсолютно во всех…
Ион Деген с супругой Людмилой; она всегда следует за мужем и во всём его поддерживает. Окружающих восхищает, что они до сих пор постоянно держатся за руки.
- А что спустя столь длительное время заставило вас всё-таки навестить наш город?
- Я человек верующий и потому убеждён, что ничего случайного в жизни нет и быть не может.
Этим летом (2013 год – прим. автора) я гостил в Натании, где судьба свела меня за праздничным столом с депутатом Московской городской Думы Степаном Орловым.
Он сказал мне: «Знаете, а ведь мой дед тоже был танкистом». Я тут же прочёл наизусть любимые мной, знаменитые стихи Сергея Орлова.
И затем рассказал, как его дед, единственный на встрече в Доме литераторов, где я выступал летом 1945 года, складывал в аплодисментах свои обожжённые на войне ладони, когда вся остальная аудитория готова была меня растоптать…
Должен ли я объяснять, чем, спустя целую жизнь, были для меня вот эти объятия его внука, Степана?
А незадолго до этого я побывал на мероприятиях, приуроченных к Дням Москвы в Израиле, где имел счастье познакомиться с московскими чиновниками из Департамента межрегионального сотрудничества, национальной политики и связей с религиозными организациями.
После этого по их совместной с Российским еврейским конгрессом инициативе меня и пригласили посетить Москву. Это было очень приятно и, конечно, я согласился.
Мой приезд приурочили к 70-летию восстания в фашистском лагере смерти Собибор, которое возглавил советский офицер Александр Печёрский.
Это было единственное успешное подобное восстание за всю историю Второй мировой войны…
Центральный Музей Великой Отечественной войны, 2013 год. У портрета советского военачальника Ивана Даниловича Черняховского. На этом снимке история словно закольцевалась. В самом начале 1945-го командующий фронтом Черняховский представил танкиста Дегена к высокой награде. Двадцатилетний лейтенант мечтал приехать в Москву и в Кремле получить золотую звезду Героя. Но получилось иначе: Черняховский погиб, Дегену дали орден Красного знамени. И всё же для него, как и для многих фронтовиков, дороже всех — медаль "За отвагу". Это было наступление, 1944 год, командир отдал приказ, который Деген с товарищами выполнили.
- Какой вы нашли сегодняшнюю Москву? Где успели побывать?
- Программа наша была очень насыщенной, хотя мы с супругой смогли выбраться всего на несколько дней.
Мы посетили Центральный музей Великой Отечественной войны на Поклонной горе, пообщались с ветеранами.
Меня потрясли эти 2 100 000 хрустальных подвесок, свисающих с потолка и символизирующих слёзы скорбящих… Это очень продуманный, очень сильный образ...
Мы также побывали в Мемориальной синагоге, Музее танка Т-34, где познакомились и подружились с изумительной Ларисой Васильевой, дочерью одного из конструкторов легендарной «тридцатьчетвёрки», посетили Еврейский музей и центр толерантности.
Также у меня была встреча с представителями молодёжной организации «Гилель». Ребята поразили меня глубиной своих вопросов и трепетным отношением к истории.
И я вам скажу вот что: если сегодня в России вся молодёжь такая, тогда я спокоен за её будущее!
А что касается Москвы, как мне показалось, она превратилась в ослепительный мегаполис. Его можно сравнить с самыми прекрасными городами мира.
Я испытал чувство искренней радости, увидев нынешнюю столицу. Я бы хотел выразить огромную благодарность всем, кто помог в организации этой незабываемой для нас с супругой поездки.
Во время экскурсии по музею Ион Деген встретил группу московских школьников. Учитель с трудом поверила, когда узнала о том, кто перед ними. Уникальная встреча с ожившей историей!
- Расскажите, пожалуйста, как вы начали писать стихи?
- Очень долгое время я был искренне убеждён в том, что стал поэтом именно на войне.
Но однажды старший брат моей одноклассницы сказал мне, чтобы я прекратил выдумывать: с его слов, когда мне было 14 лет, я написал поздравительную поэму к их выпускному вечеру в школе, и она имела оглушительный успех.
Этот эпизод я так и не вспомнил, но не сомневаюсь, что всё правда.
А вот когда оказался на фронте, строчки начали рождаться сами собой, и в большом количестве.
Я не успевал их записывать, поэтому очень многое не сохранилось. Бумага, как вы понимаете, была тогда для нас редкостью.
Зачастую стихи посещали меня в условиях поистине чудовищных… Почему это происходило, кто ответит?
Помню, лежу в траншее, у берега притока Днестра. Недавно был бой, новый бой впереди.
Война не закончилась, а я ещё так молод, и жить очень хочется! Понимаете, очень!
Замечаю неподалёку отвесную белую скалу из мела – так я же ещё совсем недавно таким в школе на доске чертил!
А вон там, на ветру, куст бузины колышется. И небо такое яркое, словно обложка ученической тетрадки... Достал чернильный карандашик и начал писать…
«Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей.
Дай-ка лучше согрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.
Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки.
Нам ещё наступать предстоит».
(Ион Деген, декабрь, 1944 года)
- Ваше знаменитое стихотворение «Мой товарищ, в смертельной агонии…» многие десятилетия считалось безымянным, народным.
Пожалуй, это наивысшее признание для поэта. Евгений Евтушенко назвал эти восемь строк, которые якобы были найдены на клочке бумаги в планшете убитого лейтенанта, «ошеломляющими по жестокой силе правды». А Василий Гроссман включил их в свой роман «Жизнь и судьба». Их также признают лучшими стихами о Великой Отечественной войне.
Помните ли вы, как это написали?
- Вы знаете, Евтушенко, читая моё стихотворение, долгое время называл меня почему-то Иосифом, а вдобавок, на своё усмотрение, провёл редактуру моего текста.
Честно скажу: безобразно его испортил. Я не давал и не даю на это разрешения. Никому.
Считаю непозволительным как-либо корректировать то, что родилось у меня, фронтовика, на войне.
Правда, однажды мы с Евтушенко всё же смогли лично это обсудить и всё прояснили. И хотя ситуация была, обиды я на замечательного поэта и человека не держу.
Давайте я лучше расскажу вам про другое своё стихотворение – самое моё любимое и самое страшное. Оно короткое совсем:
«Воздух вздрогнул. Выстрел. Дым.
На старых деревьях обрублены сучья.
А я ещё жив. А я невредим.
Случай?»
Было это на Северном Кавказе. После тяжелейшего сражения я прислонился к стволу оливы, чтобы отдышаться. И тут почувствовал, что мне на голову упала веточка.
В такие моменты ты вдруг осознавал, что случилось невероятное – ты уцелел, опять, и что ты, вопреки всему, продолжаешь жить…
"Я готов был убить его каждую секунду, но… Почему-то не убил. Он был нацистом, антикоммунистом, моим врагом. Понимаете, я тогда увидел, что это человек. Он – враг, причём умнее и образованнее меня. Но он сидел напротив, и я видел в нем человека. А человека я убить не мог. Противника – мог, а человека – нет" - вспоминал о войне в одном из интервью для израильского издания Ион Деген.
- Ион Лазаревч, война – это когда человек постоянно находится на волосок от смерти.
Ваш голос, когда вы говорите о войне, дрожит и сегодня, спустя семь десятилетий после окончания тех ужасных событий.
Удаётся ли хотя бы на время забыть о войне, или это невозможно?
- Забыть - невозможно. Действительно невозможно. Это правда.
Моя новая книга стихов и фронтовых очерков так и называется: «Я весь набальзамирован войной». Этими воспоминаниями я нашпигован. До эндокринных желёз. Понимаете?
Участие во Второй мировой войне – самое значительное событие в моей жизни.
Меня ведь, кстати, на войне однажды похоронили даже. Вместе с погибшими ребятами, моими боевыми товарищами.
Это случилось в конце октября 1944-го в Восточной Пруссии, а ныне Калининградской области. Удивительно – получается, ровно 69 лет назад! (Интервью происходило в октябре 2013 года - прим. автора)
В нашем танке после боя обнаружили кровавое месиво, различить в котором кого-либо уже попросту было невозможно.
А меня там не было тогда, зато в этой мясорубке нашли мои запасные погоны. Я же мальчишка был совсем, 19 лет, мне хотелось нравиться девушкам, щегольнуть иной раз, при случае, и вот у меня имелись ровные погоны, второй комплект, не помятые, как на гимнастёрке.
Но никто, понятное дело, разбираться не стал. И поэтому на фанерном обелиске над общим захоронением моё имя тоже тогда появилось.
Спустя годы я вместе с женой и сыном однажды побывал на этой «своей» могиле…
- Поэзия военных лет – отдельный, особый жанр.
Творчество кого из фронтовых поэтов вам наиболее близко и продолжаете ли вы сами писать стихи?
- Люблю Гудзенко. Уважаю Слуцкого, Панченко. Разумеется, неравнодушен к поэзии горевшего танкиста Сергея Орлова.
Сам я пишу лишь изредка. Кстати, стихи у меня есть не только на военную тематику.
Хотя вот жена моя уверяет, что больше всего мне удаются именно стихи о войне. Я ей верю.
- Многие говорят, что сегодня мир находится на грани Третьей мировой войны.
Другие же, не осторожничая, утверждают, что она уже началась, и давно. А как считаете вы?
- С прискорбием вынужден признать, что наш мир в эту войну уже действительно вовлечён. И это совершенно ужасная, подлая война - война террористов.
Мы в Израиле понимаем это, пожалуй, как никто другой.
Современный социум – это общество энтропии. С точки зрения физики, энтропия – это потеря энергии. И сейчас мы все её лишаемся…
Мы стремительно теряем ту энергию, которую необходимо было бы направлять в совсем иное русло – мира и добра.
Для целей созидательных, а не для разрушения. Я очень хочу верить в то, что однажды люди одумаются…
Биографическая справка:
В годы Великой Отечественной войны Ион Деген, командир танковой роты, заслужил славу одного из танковых асов: его экипаж уничтожил 16 немецких танков и множество орудий и пулемётов противника.
Среди танковых асов СССР он занимает десятое место.
Деген дважды был представлен к званию Героя Советского Союза, причём во второй раз, в январе 1945 года, командующим 3-м Белорусским фронтом генералом Черняховским.
Звание так и не было пожаловано – сыграл свою роль «национальный вопрос».
Деген награждён боевыми орденами Красного Знамени, Отечественной войны I степени, двумя орденами Отечественной войны II степени, медалью "За отвагу", польскими орденами "Виртути Милитари","Крест Грюнвальда", «Возрождения Польши», многочисленными медалями.
Сегодня он является единственным советским танкистом, который зачислен в Общество израильских танкистов, отмеченных за героизм.
В 1951 году с отличием окончил Черновицкий медицинский институт и работал ортопедом-травматологом.
В 1959 году осуществил первую в медицинской практике реплантацию конечности — предплечья. Автор первой в истории медицины докторской диссертации по магнитотерапии.
С 1977 года проживает в Израиле. Сегодня продолжает консультировать врачей-ортопедов, пишет стихи и ведёт общественную работу.
Вот здесь можно посмотреть замечательный документальный фильм (телеканал "Культура") об этом уникальном человеке. Авторы: Вениамин Смехов и Галина Аксёнова.
Комментарии
Уважаемый Валерий! Вам пишет автор интервью, Мария. Хотите - отправлю вам на указанный мейл - адрес электронной почты Иона Лазаревича?
Валерий, сейчас вам напишу на мейл :)