На связи с космосом: Лунное измерение Сергея Проханова

10.02.2015 15:09

Текст: Мария Дубинская

Фото: Дмитрий Дубинский (все снимки кликабельны)

 

 

В Москве есть театр, в который было бы правильным добираться напрямик по Млечному пути. По крайней мере, художественный руководитель, будь на то его воля, такой маршрут, несомненно, организовал бы.

Но ждать появления лунной дорожки и, уж тем более, рейса на лунолёт, можно бесконечно долго, поэтому имеется вариант попроще: доезжаешь на метро до станции Добрынинская, выходишь на Малую Ордынку и, вот он – Театр Луны. Место культовое, модное, загадочное.

Этот театр очень особенный. А придумал его Сергей Проханов – «лунатик», бунтарь и мечтатель. 21 год назад он вышел в открытый космос.

 

Васильковые глаза и обескураживающая улыбка. После общения с искромётным Сергеем Прохановым становится понятно, почему в советской печати его прозвали "лучезарным". Редко встречаешь человека такого же обаяния и харизмы.

 

Когда попадаешь в пространство Театра Луны, чувствуешь сразу: всё здесь сделано с большой любовью, с выдумкой и куражом. Царит атмосфера этакого уютного художественного беспорядка. Почти домашняя, без фальшивой напыщенности, но вместе с тем сказочная, мистическая.

Повсюду афиши спектаклей: «Ночь нежна», «Таис сияющая», «Дориан Грэй», «Шантеклер», «Диагноз: Эдит Пиаф», «Жена на бис», «Антигона»… Фотографии артистов в симпатичных разноцветных рамках – что в твоей собственной гостиной. Всё это актёры, чьи имена навсегда вписаны в Лунную летопись: Метлицкая, Ромашин, Терехова, Герчаков, Смирнитский, Хаматова, Певцов, Линдт, Стоцкая, Кондулайнен, Рудинштейн, Антонов, Бикбаев, Светлова, Солнцева, Захарова...

А под потолком в вестибюле сверкают серебристые звёзды и, главное, королева ночного небосвода – Селена; на её поверхности проступают тонкие лики и изящные силуэты лунных жителей. По оригинальному архитектурному замыслу эта скульптурная композиция одновременно существует и в фойе, и на втором этаже.

Как и положено, Луна имеет обратную сторону: на ней в причудливом танце застыли обнажённые влюблённые. Всё же недаром день рождения Театра Луны приходится на 14 февраля. Наравне с Лунным диском, имеющим, кстати, хвостик как у яблока, лунные Адам и Ева считаются настоящим символом театра.

 

Луна в фойе театра.

Второй этаж. Луна. Адам и Ева (кто-то их называет Ромео и Джульеттой).

Танец вечной любви.

В Театре Луны множество Лунных загадок. Например, никто уже не помнит, кто является создателем знаменитой "яблочной" Луны: "Скульптор чудесный, его зовут, кажется, Филипп... А вот фамилия... Нужно копаться в бумагах, а это целая эпопея...". Если кому-нибудь из наших читателей известен автор, просим срочно сообщить в редакцию. Контрамарка на спектакль гарантировна!

 

Но вот, раздаётся второй звонок. Буфетчица всё больше суетится за крохотной стойкой, наливая чай и раскладывая по тарелкам бутерброды с лососиной и сыром: нужно успеть накормить публику до начала спектакля. Тогда на занавесе вновь зажжётся знаменитая Луна, а из динамиков послышится вкрадчивый голос основателя и художественного руководителя театра.

Вполне серьёзно, но с иронией он предупредит о том, что не несёт «никакой ответственности за реакцию актёров и соседей по ряду» в случае, «если вы продолжите разговаривать и не отключите свой мобильный телефон». Мало ли, что в театре может произойти, это же другой мир.

И правда: в этом зале невольно возникает иллюзия пребывания в каком-то ином измерении, где хочется укрыться от невзгод и будничной рутины. А правит в Лунном царстве замечательный актёр и режиссёр Сергей Борисович Проханов, невероятно обаятельный, точнее – «лучезарный». То есть в точности такой, как когда-то о нём писали в советской печати.

В 2015 году его театр отметит очередной день рождения: 21 год на связи с космосом! Стопроцентное совершеннолетие, между прочим. В преддверии знаменательной даты Лунный папа, который вопреки другому своему известному прозвищу давным-давно не носит усов, дал нам эксклюзивное интервью.

 

Основатель Театра Луны всегда на связи с космосом.

Этот снимок 2010 года украшает кабинет Сергея Борисовича и напоминает о том, что его театр - большая Лунная семья.

В своём любимом кафе "Бобры и утки", что на Пятницкой, Проханов не только душевно проводит время с друзьями и коллегами, вкусно трапезничает и размышляет о судьбах мира, но и, по его собственному чистосердечному признанию, частенько знакомится с женщинами. На вопрос "А как?", Сергей Борисович ответил: "Вы удивитесь: для начала, как ни странно, приглашаю в театр!".

 

– Сергей Борисович, позвольте сразу взять быка за рога: как «усатому няню» удалось из актёра превратиться в режиссёра, да ещё и собственный театр создать?

Если бы режиссёр из вас не получился, то Театр Луны не был бы так известен и любим, зрителя ведь не обманешь. Но это метаморфозы непростые, одного желания здесь мало – много всего совпасть должно. Вы помните, как из одного состояния переходили в другое?

 

– За свою актёрскую карьеру я снялся приблизительно в сотне картин. Что-то было похуже, что-то получше. А действительно хороших фильмов вообще наберётся всего лент пять-шесть, не больше. Так что в этом смысле мне, прямо скажу, не очень повезло. Но сколько себя помню, у меня всегда было своё мнение.

Я переписывал сценарии, частенько отставлял режиссёра от камеры, предлагал свои ходы и идеи. Тому же Грамматикову не раз что-то подсказывал для «Усатого няня». Володя, кстати, охотно меня выслушивал, со многим соглашался. Но в итоге в фильм не всё вошло.

 

– Например?

 

– Была такая смешная сцена, где за Кешей Четверговым гонятся разъярённые родители: я научил детей разным нехорошим словам. Ну, «редиска» там, и всё такое прочее. Но эти словечки некоторым цензорам тогда показались сомнительными, время же какое было, вспомните. Так что, эпизод остался «на полке».

 

– В общем, беспокойным вы были актёром, хулиганили, балагурили, постоянно что-то придумывали. С такими артистами режиссёрам хоть и интересно, но нелегко, наверное.

 

– Бывало всякое. Заводным был, это однозначно. И всё равно мне приходилось выбирать из тех ролей, которые предлагали, это ведь была моя работа. Такова актёрская судьба. Вот я и продолжал сниматься, но всё мечтал, мечтал… О своём Никите Михалкове, Вадиме Абдрашитове… Понимаете?

 

– Понимаю. И в какой-то момент, видимо, решили, что своего режиссёра можете не дождаться.

 

– Правильно. А ведь я и так вполне себе известный и узнаваемый актёр был. Состоялся. А уж после «Усатого няня» и вовсе что-то невообразимое началось. Было невозможно жить. Кошмар! Ко мне по двести человек в день выстраивались за автографом и с просьбой сфотографироваться. Ребятня вместе с родителями гроздьями повисала.

Письма со всего Союза приходили тоннами. Девушки караулили, присылали свои фотографии, клялись в вечной любви, угрожали… Знаете, что: да Гарри Поттер мне бы тогда, что называется, в подмётки не сгодился, портфель бы мой таскал! Вот какое сумасшествие было. Чувствовал я себя почти что Гагариным от кино.

Помню, как однажды я и Наташа Варлей получили призы как самые популярные артисты СССР. И мы должны были улететь на чествования в Иран. Принять обещали по высшему разряду. Встречать собирался лично сын шаха, который хотел прокатить нас с Наташкой на своём бомбардировщике, представляете!

Короче говоря, всё очень красиво и помпезно задумывалось и мы уже были в предвкушении, как вдруг выяснилось: всё, тю-тю! Мелодраматическая история вышла… Но я к чему всё это? Славы успел хлебнуть по полной программе. Правда, с тех пор полетать на бомбардировщике мне больше никто не предлагал.

Так вот: призадумался я – а чего, собственно, жду? Режиссёра своей мечты так и не встретил, а жизнь-то проходит, а идей-то миллион… Значит, самому надо начинать крутиться, что-то создавать, устраивать судьбу.

Поначалу стал царапаться в кооперативы какие-то, театры разные по стране катал, большие деньги зарабатывал. Их тогда чемоданами возили, и это не преувеличение: кто возил – вовек не забудет.

Но к тому времени я уже успел придумать собственный спектакль «Византия» по пьесе Гумилёва «Отравленная туника», и отказываться от него не собирался. Он должен был состояться на сцене театра Моссовета, однако нас поставили в очередь. Затянуться могло надолго. Дай-ка, думаю, поступлю по-другому.

Решил найти маленькую площадку и сделать там собственный театр. Место еле отыскал. Строил, строил, и построил. В Козихинском переулке дело было. Там и родилась моя первая постановка. Прямо в день премьеры «Византии», 14 февраля, выкупил у одного уличного кафе семьдесят стульев.

 

После грандиозного успеха фильма "Усатый нянь" (1978 год) Сергей Проханов не только обрёл всесоюзную славу, но и получил потешное прозвище на всю жизнь. Можно только догадываться, какое же ни с чем не сравнимое удовольствие испытывает актёр, ставший известным режиссёром, когда ему рассказывают об изумлении зрителей, которые впервые открыли для себя Театр Луны, московскую легенду, и узнали о том, что основал его, оказывается, тот самый Кеша Четвергов!

 

– То есть ваш театр начался не с вешалки.

 

– Точно. И небольшой зальчик наш был, конечно, забит под завязку. Одни звёзды играли! Метлицкая – вот уж настоящая секс-звезда была. Ромашин, Богдасаров… Приятно вспомнить! Ну и, пошло-поехало. Колкостей и едкостей наслушались, естественно, не передать, сколько. Но моськи тявкают, а караван идёт: место мы застолбили, появилась своя публика.

Очень скоро стало ясно, что играть вот так, камерно и кулуарно, уже не можем и не хотим, необходим размах. И я пошёл по кабинетам власти.

Надо сказать, «Усатый нянь» оказался только в помощь: завидев меня, чиновники расплывались в улыбке. В результате удалось договориться с Лужковым о присвоении театру статуса государственного. Большое ему за это спасибо. Всё завертелось и до меня дошло, что дороги назад уже нет, да и не нужно: мечта начала сбываться, только держи её за хвост покрепче.

Признаться, мы тогда со своей идеей о театре были одними из тех, кто успел запрыгнуть, так сказать, в последний вагон, и, таким образом, получили свой шанс на то, чтобы укорениться. А многие заскочили случайно, потому и не удержались.

В общем, через какое-то время мы переехали из своего подвальчика сюда, на Малую Ордынку, и затеяли немаленькое такое, а большое строительство. Я всё тут улучшал, улучшал до бесконечности… Как у Тургенева: откупал деревеньки. И вот, как видите, до сих пор существуем, не жалуемся. Скоро расширяться будем, хотим построить корпус для «Маленькой Луны», так называется наша детская театральная студия.

 

  

Кабинет Проханова напичкан любопытными вещицами: среди подарков от друзей и поклонников есть не только изображения Луны во всех видах и ракурсах, но даже телескоп. Инструкция от него, правда, утеряна, но Сергей Борисович пообещал, что когда-нибудь непременно воспользуется агрегатом по назначению.

 

 

– Всякому театру необходим оригинальный репертуар. Вы стали не только режиссёром-постановщиком, но и очень «расписались»: в Театре Луны множество спектаклей представлены в вашей сценической версии, есть и ваши пьесы.

 

– Если вы о том, считаю ли себя драматургом в полной мере, то честно скажу вам, что не считаю. Просто я чётко понимаю, что и как нужно писать именно для моего театра, каким я его задумал. Впервые я осознал, что на самом деле способен написать хороший сценарий, когда работал над спектаклем «Ночь нежна» по Фицджеральду. Эта постановка стала одной из наших визитных карточек.

Мне совсем не понравилось то, что по моему заказу написали другие люди, и я решил попробовать адаптировать этот роман для сцены сам: чего деньги попусту тратить? К тому же, периодически слышал усмешки: дескать, сам-то писать не умеешь, а всё чего-то требуешь… Для меня это был своего рода вызов.

Словом, поехал я в подмосковный пансионат ЦК «Лесные дали» и, как Ленин в Горках, засел за писанину. И хотя заселили меня не очень удачно, новый процесс меня безумно увлёк. Трудился, не покладая рук. Ко мне всё гости разные захаживали, беседы интересные беседовали.

Однажды и директор пансионата наведался. «Так вы у нас?!», – изумился он. А я и говорю: видите, какая штука, пишу комедию, а всё какая-то трагедия получается. Короче, намекнул ему, чтобы номер получше выделили. И мне такой шикарный люкс дали, вы не представляете, просто обалденный! Там-то я и написал вот это первое серьёзное произведение и поверил в свои возможности.

Потом в Театре Луны на спектакле был переаншлаг. Мы поняли, что попали в цель. Ко мне в ту пору в самолётах подсаживались дамы, и такие вещи невероятные рассказывали! Мол, что же за дела такие, мы предлагаем вашим билетёршам по 400, даже по 800 долларов, но ничего не выходит: нет мест и всё тут. Но это не кассирши были неподкупные, а просто им действительно рассаживать публику некуда было: билеты распродавались с бешеной скоростью.

 

– А какая сейчас ситуация?

 

– Грех роптать. Вот у меня лежит отчёт по продажам за неделю, видите? Смотрим посещаемость: «Дориан Грей» – 100 %, «Мэри Поппинс Next» – 89 %, «Жена на бис» – 100 %, «Ночь нежна» – 100 %. Ну и так далее.

 

– Сколько мест в зале?

 

– 357. Конечно, есть у нас спектакли, которые ещё только устаканиваются. «Ящерица», например. Пьесу Володина поставила заслуженная артистка Елена Оленина. После сыроватой премьеры я, честно говоря, думал убрать её из репертуара. А ребята как вдруг показали класс! После доработки поклоны длились 18 минут!

 

Вспоминая о пяти известных картинах Проханова, газета "Вечерняя Москва" несколько лет назад напомнила читателям о фильме Виктора Трегубовича "Трижды о любви" (1981 год). Василий Лобанов отслужил и вернулся домой. Его ждёт плохая новость - невеста не дождалась. Вася становится колхозным шофёром и начинает строить новые отношения с приезжей библиотекаршей, но та оказывается замужней... Третья история любви Василия - тайная воздыхательница лет пятнадцати. "Я не добрый, я нормальный. Кому - добрый, а кому и злой", - говорит о себе герой Проханова. Так или иначе, любят его почти все.

 

– Кстати, а когда вы сами последний раз выходили на сцену в качестве актёра?

 

– Давно уж, очень давно. Когда играл царя Ирода в спектакле «Иисус Христос – суперзвезда». Это в 1990-ых было. Фантастическая постановка. Помню, Эндрю Ллойд-Уэббер нам просто так передал права, рассудив, что в России ему заплатить должную сумму не смогут. Обещал приехать на премьеру, но так и не приехал. А мы, признаться, особенно и не переживали по этому поводу. Отыграли около 900 спектаклей.

 

 

Царь Ирод в исполнении Проханова в спектакле "Иисус Христос - суперзвезда". Оценить советскую театральную версию своей знаменитой рок-оперы Эндрю Ллойд-Уэббер, увы, не удосужился. 

 

– Вы знаете актёрскую натуру до донышка. Артисты – действительно сукины дети, как сказал Пырьев?

 

– Конечно. «Актёры – это дети. Их нужно холить, любить и лелеять. Но это сукины дети». Знаменитая и абсолютно точная фраза знаменитого мастера. Работая с артистами, привыкаешь к предательству. И учишься относиться к этому спокойно. Бывает обидно, даже очень. Но жизнь продолжается.

 

– А как актёр может обмануть и предать режиссёра?

 

– Да очень просто. Допустим, говорит, что ему нужно срочно уехать по важным делам на недельку-другую в Лондон. Я отпускаю. А потом вдруг вижу его фото на афише другого столичного театра. И почему нельзя было откровенно сказать о том, что параллельно хочешь ввестись в спектакль в другом месте?

Мне это непонятно. В общем, всё достаточно банально: вкладываешь в актёра душу, а он тебе голову морочит... Не скажу, что прямо все такие. Конечно, нет. Но явление весьма распространённое.

 

 

 

– Считается, что в Театре Луны самые красивые актрисы, самые сексапильные…

 

– И правильно считается. У нас все красотки. Следят за собой жёстко. Знают, что я тоже слежу за ними в оба! И про диету всегда без стеснения напомню, если понадобится. Наши женщины – наш бренд, если хотите.

Случается, что переманивают. Вон, как со Стоцкой было. Пришёл однажды Киркоров, и не устоял. Взамен, говорит, трёх тебе отдам. В общем, забрал Настю. Я же не Барабас какой. Что поделать, бывает… А мне потом часы дорогущие подарил на одной церемонии, вроде как взятка такая. Вину заглаживал.  

 

– Скажите, вы всегда можете с первой же пробы понять, действительно ли талантлив этот актёр, или ему лучше заняться чем-то другим?

 

- Понять-то я могу, глаз намётан, интуиция… Но дело тут вот в чём: режиссёр тоже склонен к сомнениям и метаниям. Мысленно перебираешь множество типажей, стараясь дать шанс тому или иному артисту, примеряешь его к различным мизансценам. Вдруг нужная роль получится именно у него?

 

Вот сейчас, к примеру, я никак не могу найти исполнителя главной роли для своей новой пьесы о стареющем Казанове. Она называется «В последний раз». Кто бы мог сыграть это интеллигентно, легко, изящно? Мне нужен настоящий ловелас, с реальным жизненным опытом. Но уже философ… Ромашин бы подошёл, он был неподражаем. Увы, его уж нет средь нас.

 

"Талант, допустим, не ахти какой, а сыграет в сериальчике и зазнаётся: и это ему в театре уже не нравится, и то не годится. Вместо того, чтобы совершенствовать своё мастерство и подпитываться от сцены - губит себя и выдыхается. Актёр без театра - не актёр!" - говорит Сергей Проханов.

 

– Значит, вы согласны с утверждением о том, что таланты сегодня измельчали?

 

– Когда я был студентом Щукинского училища, талантов действительно было побольше, побольше. Да и масштаб их был колоссален. Сегодня таких не сыщешь днём с огнём. Ульянов, Смоктуновский… Это же масть была особая. Другая порода артистов. Люди иного порядка. Такой размах!

Когда Смокнутовский играл даже крохотную рольку, он всегда играл Большого Человека. С историей, с какой-то своей драмой. Он просто не умел по-другому. Для него не существовало понятия «проходняк». Не умел халтурить.

 

– А что же изменилось с тех пор?

 

– Случилась разменная монета, как я это называю. Личность разменяли на деньги. А люди же всегда заражаются и заряжаются друг от друга, копируют, повторяют... Сменилась власть, и в кино в угоду наживе потребовалось больше серий, а не смыслов.

Зрители не дураки – перестали ценить продажное искусство. Да и сами актёры невольно поменяли отношение к тому, чем занимаются и что считали высоким призванием.

Сейчас же сплошь и рядом такое: снимется театральный артист в сериальчике, а на следующий день уже собирается уходить из театра. Я всегда спрашиваю тогда: а что дальше-то? Что ты без театра будешь делать? Но крыша съезжает напрочь. Начинаются дикие капризы.

Даже замечательные талантливые актёры делаются невыносимыми. В итоге остаётся только на дверь им указать. А ведь своего слова в профессии они, по сути, ещё и сказать не успели. Они этого не понимают, мимолётный телеуспех дурманит и кружит голову. Грустно, но это правда.

Смотрю я на некоторых, и думаю: всё же ясно – опустошённый бледный артист. Выдохся. Нельзя актёру без театра, никак нельзя. Это его корневая система, его розетка, источник сил и вдохновения. Как тренажёрный зал для спортсмена. Только театр делает артиста артистом.

 

 

 

– Представляю, сколько раз вас спрашивали об этом, но всё же: а почему название для своего театра вы придумали такое романтическое - Театр Луны?

 

– В Париже есть Театр Солнца, в Финляндии есть Театр Урагана, Бури, и Луны, кстати, тоже. В Чехии – Театр Ночи, в Японии – Театр Тумана. Москве нужна была своя Луна! У артистов связь со спутником Земли очень тонкая и мощная, в этом нет никаких сомнений.

Станиславский как-то сказал совершенно гениальное: «Над каждым моим спектаклем будет звёздное небо». Вот и я так захотел.

Теперь во всех наших спектаклях, так или иначе, всегда присутствует Луна. Это буквальное воплощение, визуализация нашего стремления.

В своё время я вдоволь наигрался во всяких «петьков» и «васьков». Подобные постановки мне никогда не нравились. Поэтому, сразу для себя определил важную вещь: если уж создавать свой театр, то фантазийный – театр реалистической фантастики или фантастического реализма, тут возможны вариации.

А что, если не Луна, лучше всего олицетворяет мечту, фантазию, тайну, красоту, любовные волнения и томления?

Для меня разговор со зрителем в лоб – неприемлем. Театр, на мой взгляд, никогда не должен напрямую уходить в быт. Театр – это таинство и мистика. А комсомольские или любые иные собрания на сцене – это неправильно.

Всего этого с лихвой и за пределами театральных стен. К счастью, сегодня другие времена, люди обожают головоломки. И театр должен поспевать. Перестаёшь чувствовать дух эпохи, в которой живёшь – всё, считай, творческий тупик не за горами.

Между прочим, аншлаги на нашем самом кассовом на данный момент спектакле «Дали и испанская королева из Казани» – тоже, кстати, моя пьеса – о величайшем сюрреалисте минувшего столетия и его музе Гале – отличное подтверждение тому, что зритель сегодня жаждет ярких красок, ярких эмоций, безумств... Знаете, изумительная работа получилась. Ух, какая! Я ею очень горжусь.

 

 

– Как руководитель труппы, мне кажется, вы не могли не задаваться вопросом: какие же задачи и цели должен ставить перед собой театр вообще – как явление культуры. У вас есть ответ?

 

– Предназначение любого искусства, я думаю, заключается, прежде всего, в том, чтобы забирать у людей плохое время. Театр – он для того, чтобы в жизни человека было меньше вот этого нехорошего пустого времени. Так я это понимаю. Жизнь не должна превращаться в притон. Для этого и необходимы театры, музеи, кино…

 

– А сейчас как раз на очень многих площадках – будь то сцена, фильм или книга, царит именно притон.

 

– Да, нынче в театре можно писать, ругаться матом, плеваться. Был недавно на одном таком спектакле. Как ни стараюсь, я не могу понять этих режиссёров. Совсем не могу. Всё это, даже не знаю, как и назвать…

 

– Угар, агония, конвульсии...

 

– И это тоже. А вообще, это очень серьёзная проблема. Очень. То, что происходит сегодня с культурой – дело Ордена.

 

– В смысле?

 

– Объясню. Выработана чёткая стратегия по уничтожению нашего государства. Методики, которые могут сделать страну беспомощной без всяких танков и войск. Не открою никакого секрета: проводится планомерная дебилизация населения.

Думающие люди давно это поняли. Народ элементарно начинает тупеть. Посмотрите по сторонам: на передний план вышла необходимость поржать и пожрать.

 

 

­­– Так ведь это касается не только России, но и всего современного общества в целом. Есть такая грубая присказка о том, что людей долго пытались победить голой задницей и, наконец, победили.

Внедряясь в общественное сознание, льстивая и лживая идея о естественности и пользе любых свобод, лишённых морали и нравственности, делает своё дело.

 

– Я об этом и говорю. Самые низменные потребности возводятся в ранг смысла жизни. Но в определённых кругах наконец-то сообразили, что если продолжать закрывать глаза на всё это безобразие, наступит настоящая катастрофа.

Людей, у которых нет мозгов, можно брать тёпленькими. И у нас начал зарождаться свой Орден, который будет противостоять и противопоставлять. Прежде всего, через культуру.

 

– Что ж, приятно слышать. Недаром культуру принято называть мягкой силой.

 

– Именно. Потому что сегодня воюют не ракетами и не котлетами. Всё на другом уровне происходит. Культура и образование – вот стержень любого народа. А если этот стержень сломлен, то с такой страной можно воротить, что хочешь.

В первую очередь, захвачено было, конечно, телевидение. И это уже принесло свои плоды. У людей действительно что-то с головой случилось. Нельзя оставаться нормальным, когда тебе каждый день внушают, что убивать и причинять боль – это в порядке вещей.

 

– А вы верите в то, что удастся отвоевать сданные позиции и что процесс всеобщей деградации можно будет повернуть вспять? Или пожар так дальше и пойдёт по плану?

 

– Есть такое философское понятие – Хаос. Он всегда борется со Светом. И сейчас, лично мне это очевидно, он проснулся, настала его пора. В высших сферах свой график. Хаос вершит свои дела повсюду: и на Земле, и в Космосе, и в душах людей. Так что все наши проблемы сегодняшние – они вот из каких недр. Чистой воды метафизика.

Люди перестали понимать, что творят. На всех уровнях и во всех областях. Начиная от плохого корреспондентишки, который приходит ко мне, например, и спрашивает только «про баб».

Общество простых как три копейки ребят с незатейливыми потребностями. Ну, не задумываются они над тем, что находится за фасадом, не хотят копнуть глубже. А надо бы попытаться, надо бы проанализировать. И принимать меры. Начнёшь с самого себя – глядишь, чего толковое и выйдет. И мир вокруг потихоньку будет меняться.

 

– В общем, один в поле тоже может быть воином.

 

– Может. Может, если захочет.

 

  

Сайт www.oknovmoskvu.ru и автор статьи (в центре) выражает благодарность пресс-службе Театра Луны и лично Александру Ондару (справа) за помощь в проведении интервью. Также благодарим ресторан «Бобры и утки» (ул. Пятницкая, 56) за помощь в организации дополнительной фотосъёмки и надеемся на дальнейшее сотрудничество :)