Захар Прилепин: «Писатель имеет право сидеть в кабаке, ехать в поезде Москва-Петушки, стоять с флажком «Миру мир!» или взять в руки оружие».

19.03.2017 11:27

Текст: Екатерина Дубровина

Фото: Дмитрий Дубинский (все снимки кликабельны)

 

Захар Прилепин – один из тех, кто вернул профессию писателя на первые полосы газет и в топ телевизионных новостей. Его перу принадлежат такие известные книги как «Обитель», «Санькя», «Патологии», «Чёрная обезьяна».

В ТАСС состоялась пресс-конференция, посвящённая выходу его новой книги «Взвод. Офицеры и ополченцы русской литературы».

 

 

В книге 11 глав, каждая рассказывает об одном из писателей и поэтов Золотого века, но не как о литераторе, а как о действующем военном.

Давыдов, Державин, Пушкин, Чаадаев… Всех их, помимо признанного таланта, объединяло стремление защищать свою Родину.

Вместе с Захаром Прилепиным представить его новую книгу пришли научный директор Российского военно-исторического общества, заведующий Центром истории войн и геополитики Института всеобщей истории РАН Михаил Мягков и пиар-директор издательской группы «Эксмо-АСТ» Екатерина Кожанова.

 

 

- Захар, расскажите, пожалуйста, о том, как создавалась книга и какие задачи ставили перед собой.

 

- Смутно подозреваю, что говорить мы всё же больше будем не о книге, однако, поводом служит именно она. Задуман «Взвод» был достаточно давно, ещё после Чеченской войны.

Я искал сотоварищей, друзей, единомышленников, коллег по литературному ремеслу и по духу, которые имели бы отношение к воинской службе…

Эта мечта полностью захватила меня. И когда начали происходить разнообразные события, связанные с Донбассом, с Сирией и прочие вещи, мне, в конце концов, удалось чётко сформулировать замысел.

На мой взгляд, литература в России воспринимается довольно однобоко.

Я нисколько не отрицаю её великие гуманистические принципы. Но нельзя забывать о том, что наряду с этим, для большинства классиков Золотого века, тех людей, которые создали русскую литературную речь, а по сути и нас с вами, служба родине, причём не только в период Отечественных войн, но и вообще в любой другой период, связанный с разнообразными территориальными экспансиями, была совершенно обычным делом, естественным, в нём не было ничего особенного.

Материала по теме было много. Поэтому книга как-то сама написалась. В ней 11 цельных глав, от Державина до Пушкина.

 

 

- Вопрос Михаилу Мягкову. Книга выпущена в партнёрстве с российским военно-историческим обществом. Михаил Юрьевич, скажите, насколько, по-вашему, сегодня актуален и важен этот проект?

 

- Книга вышла как раз вовремя. Мы должны помнить, что у нас были такие офицеры, генералы русской литературы, которые превыше всего ставили понятие «Родина».

Они имели право говорить о ней, потому что держали шпагу в своих руках, входили в поверженные столицы, их восторженно встречали европейские государства…

Всё повторяется – война, что велась во времена Наполеона, ведётся, по сути, и сегодня…

И мы должны отдать должное писателям Золотого Века: они вели свою информационную войну за нашу родину, за нашу страну.

Понятно, что это было давно, и это нормально, что мы начинаем о них забывать. Давайте, кстати, будем помнить хотя бы о тех, кто жил во время Великой Отечественной Войны…

Я искренне надеюсь, что у книги Захара Прилепина будет продолжение, в котором он расскажет о поэтах второй половины XIX и о писательских ротах XX веков, где будут упомянуты и Лермонтов, и Симонов, и Гайдар.

Также появилось предложение создать пантеон художественных портретов воевавших писателей. Всё это было бы весьма полезно для воспитания подрастающего поколения.

 

 

- Вопрос Екатерине Кожановой. Расскажите, как читатели встретили «Взвод»?

 

- Хочу сказать, что новая книга Захара сейчас входит в топ рейтингов продаж крупнейших книжных магазинов.

Это достаточно нехарактерно для произведения, которое находится в тематическом отделе по литературоведению, где обычно маленький тираж, пользующийся ограниченным спросом.

А здесь мы видим очевидный интерес покупателей и получаем позитивные отклики. Читатели говорят, что книгу отличает оригинальная подача материала.

Скоро появится и электронная версия «Взвода». Издательство надеется, что книга будет востребована и в дальнейшем.

 

 

- Захар, можно ли расценивать эту книгу как ваш призыв к творческим людям не стесняться брать в руки оружие?

 

- Я считаю, что  писатель имеет право на любую позицию: он может сидеть в кабаке, ехать в поезде Москва-Петушки, стоять с флажком «Миру мир!» или взять в руки оружие.

Именно это право я отстаиваю в своей книге.

Литератор раньше не просто гордо шёл воевать за родину, для него это было обычным, естественным делом. И даже не каждый второй, а девять из десяти наших крупнейших классиков имели к этому отношение. Либо порывались, как, например, Жуковский или Карамзин.

Все читают письма Чаадаева, но никто почему-то не знает, что после этих писем он написал большую работу о России, Польше, Украинских землях.

В ней он заявлял, что сохранение границ нашей страны – это главный вопрос её жизнеспособности. Также почти никто не изучал его военный опыт, но оказывается, Чаадаев был боевой офицер, девять лет воевал.

На самом деле, я пытаюсь вернуть в обиход какие-то совсем обычные и примитивные вещи. Но не просто говорю об этом, а привожу десятки, если не сказать, сотни цитат, подробно расписываю, какой была геополитическая ситуация, и рассказываю, что двести лет назад, сто пятьдесят лет назад, сто лет назад геополитическими процессами управляли те же самые силы.

Даже игроки остались прежними – Великобритания, Франция, чуть позже подтянулись США. И продолжаются те же самые информационные войны, обозначены те же самые территориальные претензии; всё та же самая земля Украины, Белоруссии и Прибалтики, которая стоит на кону и на которой противодействуют друг другу разные персонажи с совершенно очевидными намерениями…

Всё воспроизводится с точностью до девяноста процентов!

Но мне кажется, я провожу параллели ненавязчиво. Всего два раза за всю книгу я обращаю внимание читателя на то, как история прошлых лет похожа на то, что происходит сегодня.

А ведь это настолько лежит на поверхности, что даже не надо особенно притягивать что-то за уши! Мы живём в контексте российской истории, которая уже двести лет не особо меняется. Прогресса нет.

 

 

- Кто, на ваш взгляд, из писателей Золотого века мог бы попасть в батальон Захара Прилепина?

 

- В книге я рассказываю про одиннадцать человек, но вообще я их насчитал что-то около 138. Денис Давыдов поехал воевать в Польшу, Пушкин же писал: «…Необходимо участвовать в информационной войне, и я готов отвечать всем европейским изданиям на их непрестанную клевету. Мне гадко видеть в российском аристократическом обществе читателей французских газет…».

И, да: мне кажется, что с Александром Сергеевичем Пушкиным, общий язык мы бы нашли.

 

 

- Вы полагаете, Пушкин или Толстой воевали бы за ДНР? Вы причисляете себя к последователям таких писателей?

 

- Думаю, что не только Пушкин и Толстой воевали бы. Думаю, я имел бы шанс договориться и с Экзюпери, и с Роменом Гари, то есть с теми людьми, которым тоже было не чуждо использование оружия в различных ситуациях. Да и со стариком Хэмом, и с Байроном тоже, например.

Понимаете, в мире исчезает дух романтизма, всё становится таким, аккуратным, что ли…

Европейская литература работает с некоторым запозданием, хотя раньше она шла впереди на два-три шага.

Допустим, роман «Покорность» Уэльбека опередил своё время лет на пятнадцать. Тогда жили такие персонажи, просто дикие пассионарии, коими, собственно, и велика литература Европы…

 

 

- Скажите, как вы считаете, могла бы ваша книга попасть в школьную программу?

 

- Нет. И нечего ей там делать. Я думаю, что у детей, и даже у студентов, может возникнуть когнитивный диссонанс – с одной стороны, мы изучаем совершенно героическое и удивительное русское прошлое, полное побед, становление российского государства, а с другой, литературу, которая идёт параллельно, если даже не перпендикулярно, этой истории.

А ведь, кстати, история литературы тоже является частью России, и тексты дней минувших в той же мере должны изучаться с точки зрения истории, то есть в контексте событий прошлого.

 

 

- Недавно у вас состоялась встреча со студентами Литературного института. Скажите, что вы почувствовали, общаясь с молодыми писателями? Готовы ли они взять в руки «шпагу»?

 

- Я их всячески от этого отговаривал. Не хотел бы обобщать, но если вспомнить литературный институт 1930-х годов, то он, в каком-то смысле, был реинкарнацией Золотого века: принципы гусарства, готовность немедленно взять в руки оружие…

Молодые Слуцкий, Симонов… Мы же помним их всех как участников Великой Отечественной Войны, они курсировали с одного фронта на другой. Это было характерно для того времени.

Сейчас люди поступают в литературный институт по другому принципу. Не уверен, что военное дело их стезя, поэтому сказал им прямо: «Ребята, я ни в коем случае не хочу подавать вам пример». Но определённую поддержку, конечно, я почувствовал.

 

 

- Так всё-таки будет у «Взвода» продолжение, ведь не все авторы вошли в книгу?

 

- Гипотетически - продолжение возможно. Меня многие спрашивают, почему там не упоминается Лермонтов?

Объясняю: в книге заканчивается всё 1799 годом, то есть годом рождения Пушкина, а там дальше нас ждут Лермонтов, Полежаев, Бенедиктов, Толстой, Немирович-Данченко…

И это я упоминаю только воевавших, потому что служивших гораздо больше.

 

 

- Прозвучало заявление, что книга будет доступна в электронном виде. Скажите, она будет находиться в свободном доступе или же её можно будет получить после оплаты?

 

- Книга будет продаваться в электронном виде.

 

 

- Собираетесь ли вы экранизировать события своей книги, может быть, какие-то новые проекты планируете?

 

- Ничего я не собираюсь. Я писатель, а не режиссёр. «Взвод» крайне сложно экранизировать, но, возможно, какой-нибудь документальный фильм и появится.

Если мне предложат, то я буду только за. Читать в нашей стране любят далеко не все, а популяризировать то, что рассказано в книге, надо бы, для подрастающего поколения, например.

Правда должна быть донесена, это главное.

 

 

- У режиссёра Алексея Учителя, вашего хорошего знакомого, выходит в широкий прокат, наделавшая много шума, работа «Матильда», которая посвящена судьбе балерины Кшесинской и её отношениям с Николаем II. Скажите, чью сторону вы занимаете в скандале вокруг этой картины?

 

- Алексей экранизировал мою повесть «Восьмёрка», где я сыграл одну из своих первых ролей. Я считаю его замечательным режиссёром, ведь такие фильмы как «Прогулка», «Дневник его жены» и «Космос как предчувствие», безусловно, входят в золотой фонд российского кино.

Но в данном скандале я всецело на стороне Алексея Ефимыча: считаю, что фильм, который ещё никто не видел, нельзя осуждать и, тем более, ограничивать его прокат.

Потому что, ещё раз повторю, русская литература всегда славилась своей широтой. А вещи, за которые можно порицать Алексея, то есть за сомнительные слова, сказанные в адрес императорской фамилии, так ими просто наполнена русская классика! Весь Серебряный век! Это можно найти и у того же Пушкина.

И если мы сейчас запретим фильм Алексея Учителя, значит, надо заодно запретить и колоссальное количество классических русских произведений.

Так что сначала давайте-ка посмотрим, что же он снял, а потом уже будем принимать решения.

 

Сохранить